Siberian-troll » 01 сен 2011, 15:21
Ну, есть целый рассказ про "русских" на Тиконове в середине 4й наследной.
Там много "пирошики" и "клюква"
начало перевода у меня вроде бы даже валялось.
Battlecorps
ИЗ РУИН
Кристофер Пурнель
Тикоград
Тиконов,
Федеративные Солнца
28 февраля 3029 года
И… раз…
Федор Казманов напрягся, собираясь вывернуть крупный кусок кладки, размером с футбольный мяч. Напрягая мышцы, он встал на колени, вырвав кусок разрушенного почтамта, после чего тяжело уронил его в стоящую ниже тачку. Груда обломков поехала вниз, порождая облако застящей обзор мелкой пыли. В который уже раз он вознес хвалу КомСтару за предоставленные среди гуманитарной помощи респираторы. Когда он только еще начинал помогать расчищать завалы, приходилось обходиться шейным платком, и пыль едва не выела ему легкие.
Та же самая пыль сейчас покрывала толстым слоем его старую рабочую джинсовую куртку и штаны грубой ткани, растворяя его на фоне городских руин. Хотя он и чувствовал рядом с собой присутствие остальных, замаскированные пылью ничуть его не менее, они обнаруживались лишь по периодическому шуму осыпающихся обломков. Чуть ниже, другие толкали наполненные тачки к сборищу разнообразнейших грузовиков из доступных им, конечной целью своей имевших растущую гору обломков за бетонными стенами Тикограда. Гора Ридзик, как окрестили ее здешние дэвионовские солдаты, продолжала свой рост даже невзирая на то, что с окончания боев прошло уже несколько месяцев.
Еще усилие, еще рывок, и он отправил очередной кусок древнего города ко все растущей горе.
Древний, украшенный лепниной Кронштадтский почтамт был еще одной жертвой дэвионовского вторжения. По обе стороны городской достопримечательности ранее стояли два древних, еще колониального периода, кирпичных дома, оба ныне уничтоженных ничуть не менее тщательно, чем сам почтамт. Жилое здание за его спиной, казалось, сползало вниз, к улице, сохранив часть своего стального каркаса, но уронив перед собой фасад, попутно обнажив несколько комнат. Большая часть проспекта была примерно в схожем состоянии, и расчистка его была основной задачей добровольных команд. Кронштадтский prospect пересекал исторический центр с востока на запад, с обеих сторон заканчиваясь городскими стенами, в обычных условиях представляя собой крупнейшую транспортную артерию, связывающую Каринус-авеню и бесценный промышленный комплекс Тикограда – Эртуоркс.
И, как мрачно думал Казманов, именно поэтому Дэвионы и отправили тысячи жителей на разборку его завалов. Они желали заставить Эртуоркс работать как можно быстрее, и забота об том, чтобы рабочие все-таки имели возможность попасть на свои рабочие места, была существенной частью этого всего. Как не имеющий в данный момент работы сварщик с новой сборочной линии «Катафрактов» он был в этом достаточно заинтересован. Как капелланский же гражданин, он, должно быть, должен сейчас изобретать, как взорвать чертов завод напрочь.
Махнув рукой на дилемму, он уронил в тачку очередной обломок. Выуженный кусок послал череду мелких обломков сыпаться вниз грязной лавиной и стоил ему равновесия. Поскользнувшись, он тяжко упал на задницу.
От боли и смущения он даже ругнулся вслух. Остальные работники глянули в его сторону, но увидев, что ничего серьезного не произошло, вернулись к своей работе. Федор же, бурча под нос, подался вперед, собираясь рывком, оттолкнувшись, подняться. Правая его рука коснулась чего-то гладкого и округлого, не похожего на грубые сколы обломков, бросаемые им уже неделю как, и в надежде на находку чего-то ценного, он повернулся, собираясь исследовать это внимательней.
Округлые линии человеческого черепа узнались безошибочно.
- Bozhemoi! - в шоке вскочил Федор. Из скукоженных кусков цепляющихся за кость сгнившей плоти по-прежнему торчали клочки волос. Ощущая метнувшийся вверх по пищеводу едкий сгусток, он судорожно принялся сглатывать, надеясь перебить рвотный позыв.
И так и стоял недвижимо добрую минуту, пока не ощутил присутствие рядом другого человека. Глянувший ему через плечо Дмитрий Ефремов успокаивающе произнес - Вот как, Федор Иванович...
Судя по сдавленному голосу, он тоже почувствовал себя неважно. – Посиди пока в сторонке, а я вызову команду по сбору останков.
Поддерживая его под локоть, Дмитрий повел его прочь с руин почтамта, но достигнув тротуара, Федор принялся сопротивляться. – Черт, я не ребенок, чтобы меня утешать! Я все еще могу работать!
- И что? Если это человеческие останки, то работают с ними профессионалы. А тебя все равно перебросят в другое место.
Как и обычно, безмятежный взор карих глаз и пышная белая борода Дмитрия затопили все окрест аурой умиротворения, сгладившей бурление эмоций. Ну и, разумеется, старик был прав.
- Ладно, - сдался Федор, уже не в первый раз дозволив резонным доводам главы его касты восторжествовать над его личной импульсивностью - Я подожду. Но я не симулирую немощь!
Дмитрий солидно покивал. Обвинение в перекладывании работы на других было тяжким. – Не волнуйся на этот счет. Никто так не подумает. – Отведя глаза от Федора, он глянул через улицу и наконец, указал в сторону разрушенного жилого дома. – Бери свою тачку, и как оправишься достаточно, поможешь там.
Чуточку помедлив, чтобы взять себя в руки, Федор последовал указаниям Дмитрия. Тем не менее, каждые несколько минут бросая взгляды в сторону того места, где он работал. Там уже принялись рыться появившиеся, наконец, специалисты. По мере того, как солнце подбиралось к зениту, профессионалов начало появляться все больше и больше, а добровольцев отослали от почтамта подальше. Доставаемые из руин кости и останки помещали в машины, помеченные очень хорошо ему знакомым красным крестом.
К счастью, в груде кирпичей, сваленной перед оседающим жилым домом, больше подобных сюрпризов ему не попадалось. Только пот, тяжелый физический труд и усталость. По мере же того, как солнце карабкалось все выше и выше, к ним добавился еще и голод.
Завтрак из черствого черного хлеба с кусочком масла и парой ложечек джема, сопровождавшийся слабым чаем не очень-то подходил ко столь изматывающему труду. И по мере того, как он втягивался в рабочий ритм, он принялся грезить о продававших shashlyk тележках, некогда стоявших по всему проспекту. Через несколько минут подобных мечтаний он чуть ли не ощущал вживую дразнящий запах жарящейся баранины с говядиной, медленно крутящихся на шампурах поверх угольев. Он едва не захлебнулся слюной.
Желудок его предательски заурчал, неожиданно громко среди всех этих руин, и он услышал смех неподалеку.
- Федя, я так и знал, что это ты!
Друг и коллега, Павел, уставился вверх. – Значит, уже точно полдень. По твоему желудку можно часы проверять. – И одарил его заговорщицкой улыбкой. – Как и по-моему собственному. Как насчет того, чтобы смыться парой минут раньше, пока не съели все вкусное?
Последовав за его взглядом, Федор глянул вверх, щурясь на яркое солнце. – И правда полдень, Pasha. – используя уменьшительную форму его имени, так же как и Павел, обратившийся к нему по ней же. – Звучит неплохо. Кроме того, утро у меня сегодня, выдалось ужасным.
Павел сочувствующе кивнул. – Дмитрий говорил. Столько народу ведь так и не добралось до убежищ… Немудрено, что кто-то из нас на них должен был наткнуться.
На секунду они встали перед мученической церковью Казанской Богоматери. Некогда величественный собор с его парящим куполом и золотой маковкой бомбардировки Тикограда не избегнул. Крупный дэвионовский снаряд врезался в его неповторимую крышу, и останки купола наряду с большей частью ризницы разлетелись окрест. Тот же снаряд распылил окна, разнес самоцветные оклады, и серьезно повредил древние мозаики внутри собора. Но даже невзирая на покрывающую пыль, руины все еще впечатляли, и этого хватило, чтобы Федор импульсивно перекрестился.
- В новостях говорили, новый герцог собирается оплатить восстановление, - сообщил Федор, рассеяно повторяя последние слухи
Павел прервался в бросании хмурых взглядов исподлобья на руины и коротко пожал плечами, - Дэвионы его взорвали, разумеется, Дэвионы и оплачивают восстановление. Ага, чтобы мы просто так вот взяли и забыли, кто именно разрушал Тикоград.
- Они разрушили наш старейший собор. Осквернили восемь столетий истории. Нет, друг мой, мы этого никогда не забудем – произнес Федор глухо, но с чувством. – Что ж, слава Богу, по крайней мере, хоть иконы удалось спасти.
а я думал что самое страшное позади...
Точность попадания прикиньте сами 
